Завойко С. В. Тогда мы были молоды (воспоминания Степана Завойко — сына губернатора Камчатки в 1850–1855 годах В. С. Завойко) - Глава II
Содержание материала
Глава II
На время я прерываю свои личные воспоминания и постараюсь рассказать о деятельности моего отца в Камчатке как губернатора и начальника края, беря основанием его личные рассказы, рассказы некоторых его сослуживцев, которых мне удалось видеть впоследствии, а также небольшое количество и собственных воспоминаний, хотя детских.
По приезде своем в Петропавловск отец мой, как я писал выше, первою зимою отправился отыскивать строевой лес и на собаках ездил в Нижне-Камчатск. Вернувшись оттуда, он сделал на собаках же вторую поездку вовнутрь Камчатки. Осмотрел местность, занятие жителей. Главным промыслом оказалась охота на соболей. По собранным отцом сведениям оказалось, что купцы обманывают население при покупке шкурок соболей, покупая их за бесценок и продавая за баснословную цену нужные для продовольствия продукты и порох для охоты. Отец понял необходимость оградить от этого население и установил для каждого местечка время продажи, командировав для защиты местных жителей особого чиновника, в своем выборе отец не ошибся, попал хороший человек, принесший много пользы.
Отец зимой каждый год разъезжал тогда по всей Камчатке и доезжал до Чукотской земли. Разъезды эти он делал один совершенно, беря с собой только проводника.
По приезде в Петропавловск отец мой заметил, что во всей Камчатке было коров не более 30 штук, лошадей одна или две, а травы большое количество, так что скотоводство развести было бы нетрудно. Для улучшения скотоводства он за свой страх выписал на второй год своего пребывания в Камчатке, то есть в 1851 году, не ожидая разрешения начальства, около 200 голов рогатого скота из Аяна, которые и пришли в Камчатку на судне Российско-Американской компании, возвращавшемся почти пустым из Аяна. Доставка скота обошлась очень недорого, так как суда были почти пустые и каждый даже незначительный и пустой фрахт для судовладельцев был находкой, притом же, прослужив 10 лет в Российско-Американской компании, отец мой имел с заведующими этими учреждениями весьма дружеские и хорошие отношения. Цена же на Аяне скота была ничтожная, так как его пригоняли туда из Якутской области, славившейся своим скотоводством.
Отец роздал скот камчатским жителям большею частью в долг, а затем уже по просьбе жителей выписывали скот в будущие годы из Аяна за деньги, и теперь, по слухам, в Камчатке развелось хорошее скотоводство и подвозка из других мест не требуется.
Несмотря на хорошую зелень и короткое, но очень теплое лето, ко времени прибытия в Петропавловск не было никакого огородничества, даже не садили картофель.
В первый же год своего приезда через зашедшее в Петропавловск торговое американское судно, принадлежащее Американской компании в Бостоне, отец мой выписал разные семена с доставкой в Петропавловск, сам у себя в саду устроил огород и уговорил жителей начать огородничество. Был хороший урожай, и отец на следующий год (1852 г.) осенью устроил у себя в саду выставку огородных овощей и за лучшие экземпляры давал из собственных денег производителям премии. Эту выставку я помню очень хорошо, как выставленные предметы были разложены на полотне у нас в саду и весь небольшой город пришел ее смотреть. Премию получил один житель, из бывших матросов, за редьку весом в 18 ½ фунтов, а другой за картофель весом в один-полтора фунта. Эти попытки в развитии огородничества принесли пользу, так что в Петропавловске с тех пор овощи и зелень стали есть постоянно, и теперь, по рассказам посетивших Петропавловск, огородничество там хорошо развито.
И я с братом в саду имели по три грядки, которые собственными руками мы с братом и обрабатывали с самого начала, то есть пололи, садили, подсыпали и поливали и самовольно пользовались своими трудами, то есть ели сырыми репу, морковь и горох. Было очень вкусно. Огурцы на открытом воздухе не росли, а только в парниках.
Лавок во всем Петропавловске было только две — одна Российско-Американской компании, другая американского торгового дома в Бостоне, представителем которого был американец Чез, и каждый год приезжал его проверять из Бостона, когда приходило судно компании с грузом, один из компанистов г. Керутт. Поэтому все живущие в Петропавловске делали запасы на целый год, когда приходили суда Чеза или Российско-Американской компании, так как к новому году запасы лавок почти что истощались и ничего нельзя было купить.
Продажа водки в Петропавловске была только из казенного магазина, и правом ее продажи также пользовался и американский магазин.
Отец мой, приехав в Петропавловск, заметил, что некоторые из служащих злоупотребляют водкой, отчего плохо занимаются и буйствуют. Как ни уговаривал отец этих лиц, а пьяных из служащих пробовал сажать на гауптвахту — ничего не помогало. Тогда отец пригласил к себе Чеза и уговорил его не продавать ни за какие деньги водки таким-то лицам.
В Петропавловске знали всех без исключения в лицо, по имени и отчеству, а из казенного магазина отпускали не иначе, как по запискам отца. Любителям выпить отец разрешал отпускать в день не больше рюмки водки. Хотя этим распоряжением отец и превысил свою власть, но зато совсем прекратил пьянство.
Отец мой на горячих серных ключах6 устроил больницу для прокаженных. При больнице были доктор и смотритель, они оба любили выпить. Горячие ключи отстояли от Петропавловска верст на 30. Раз доктор и смотритель оба приехали зимой в Петропавловск за провизией и жалованием. Получили жалование и провизию на штат, а также водку, конечно, последнюю выпили всю до выезда своего, поссорились, но несмотря на это поехали вдвоем на санях на собаках к себе. Доктор, сев в сани, сейчас же заснул, а смотритель правил. Выехав за город — посмотрел, видит, доктор крепко спит, свернул в сторону, вырыл в снегу яму, сбросил туда доктора, закрыл его, а сам уехал. На счастье доктора, во время этой операции ехал в город священник с дровами, увидел, что смотритель что-то зарывал. Остановился, разрыл снег и привез в Петропавловск доктора...
История эта ничем не кончилась, но после этого этим лицам водки уже не давали.
Почта, газеты, журналы и письма приходили в Петропавловск два раза в год — один раз зимой в январе месяце, другой раз летом на судне Российско-Американской компании. Жить было скучно. Отец, при содействии моей матери, принял на себя труд возможно веселить общество служащих, почему у нас зимой раза два в каждый месяц давались балы. Бал, обыкновенно, начинался в 7 ½ часов вечера и в 12 ночи оканчивался. Дам и девиц во всем Петропавловске было до 9, желающих же танцевать кавалеров было значительно больше, так что мои сестры, достигшие уже пятилетнего возраста, были в числе танцующих дам, а я и брат мой, хотя были старше сестер, но ввиду большого количества танцующих кавалеров к танцам не допускались, так что мы в Петропавловске ни разу не танцевали, а только смотрели на танцы.
Музыка состояла из одной скрипки, одной флейты и одного металлического треугольника. Как она играла, не знаю, но под нее танцевали, и танцевали весело, особенно восьмерку — камчатский танец, который танцуется в 8 пар, наподобие кадрили, но особые фигуры камчатского сочинения.
Более пожилые люди у нас на балах играли в карты, но только в коммерческие игры. Отец никогда в жизни не брал карт в руки и не допускал у себя азартной игры.
Раза два в зиму моя мама, не участвуя сама, для развлечения общества устраивала домашние спектакли, которые игрались в одной из казарм. Я помню некоторые из этих спектаклей, которые были для всех особенным праздником.
Роли jenne premiere исполняла молодая дама, жена одного офицера, очень недурная собой, но имевшая для артистки один большой недостаток, сильно шепелявила и, когда говорила, свистела носом, но несмотря на это возбуждала восторг. Репетиции всегда производились у нас, что очень радовало нас, детей.
До 1852 года в распоряжении отца состояло два военных транспорта: двухмачтовый "Байкал" и трехмачтовый "Иртыш", состав этот в 1852 году увеличился трехмачтовым военным транспортом "Двина", вооруженным уже 10 двенадцатифунтовыми пушками.
В 1853 году пришел из Кронштадта корвет "Оливуца" под командованием капитана 1-го ранга Сущева7. На второй день капитан должен был у нас обедать, но это не удалось, так как на шлюпке поехал кататься под парусами, налетел шквал, и шлюпка опрокинулась, и капитан потонул. С приходом корвета "Оливуца" число жителей Петропавловска увеличилось, также увеличилось число казарм и число офицерских флигелей, а с увеличением людей образованных и жизнь стала веселей.
Все лето суда, находившиеся под командованием отца, совершали плавание, по преимуществу в Аян для доставки продовольствия, а также на занятый уже тогда Амур; только транспорт "Иртыш" зиму с 1853 по 1854 год зимовал в Императорской гавани8 и сильно бедствовал, так как провизии у них было не много и зимовать остались совершенно случайно, так что для прокормления стреляли ворон.
В 1854 году в июне месяце пришел фрегат "Аврора" под командованием капитана 1-го ранга Изыльметьева9, фрегат шел на присоединение эскадры адмирала Путятина, но так как на нем половина команды заболела цингой, то он и остался в Петропавловске, и в то же время пришел транспорт "Двина" и привез с собой сплавленных по Амуру 300 человек новобранцев.
Фрегат "Аврора" привез известие, что предполагается война с Англией и Францией. Официальных известий о войне не было никаких, но отец тотчас собрал совет из офицеров, как устроить оборону Петропавловска. Войск и команды фрегата "Аврора" и транспорта "Двина" с прибывшими новобранцами было всего до 900 человек, пороха вместе с порохом фрегата "Аврора" по 30 коробов на орудие и ружье. На совете решили не допустить неприятеля, умереть и не отдавать Петропавловск и фрегаты.
В Петропавловске было два двухдюймовых бомбовых орудия и двенадцать 36-фунтовых, но станков не было.
Моментально принялись строить батареи: батарея № 1 — 5 орудий на Сигнальной горе, № 2 — на косе, № 3 — 12 орудий на перешейке, № 4 — 5 орудий за Никольской горкой, № 5 — 7 орудий и № 6 — на мысе Красный Яр — 3 орудия. Станки были сделаны, и на 1-е августа все батареи были устроены. Так как портовых пушек было мало, то фрегат был поставлен в гавань, и у него остался вооруженным только левый борт, обращенный к неприятелю, а с правого борта орудия были переведены на укрепления и там поставлены, начались учения. Отец был на работах ежедневно с 4 часов утра до 10 часов вечера и только в 12 часов дня приходил домой. Все были веселы и спокойны, ожидая нападения, но ничего не знали. Допрашивали каждого приходившего в порт китолова (суда, ловящие китов), но и от них, кроме случайных слухов, ничего не узнали.
Примечания (составлены В. П. Мартыненко)
6 Речь идет о Паратунских геотермальных источниках. >>
7 Корвет "Оливуца" прибыл в Петропавловский порт из Аяна 16 сентября 1851 г. Командир судна Иван Николаевич Сущов был в звании капитан-лейтенанта. >>
8 Первоначальное название — гавань императора Николая Первого. Открыта в 1853 г. Переименована в Советскую Гавань в 1923 г. >>
9 Командир "Авроры" Иван Николаевич Изыльметьев был в то время в звании капитан-лейтенанта. >>
Публикуется по литературно-художественному сборнику "Камчатка" (Петропавловск-Камчатский, 1993).
Фотографии к статье добавлены авторами сайта.